осторожнее. Мне очень не хочется терять брата.

— Потому что не желаешь стать чьим-то приемным младшим сыном, — саркастично уточнил Денис. И я покачал головой:

— Ты так ничего не понял.

Говорить, что я могу в любой момент уйти в другой мир я не стал. Ни к чему князю Морозову лишние волнения.

— Осторожно проверь Ксению. Выясни, не использует ли ее кто-то без ведома самой княжны. Вдруг она и не понимает, что исполняет чью-то злую волю.

Что-то мне подсказывало, что говорить князем на эту тему нужно мягко. Я не знал, насколько далеко зашли их отношения. Но отсутствие синяка на его лице не могло быть простой случайностью. Вряд ли Денис отправился к целителям. Пришлось бы объяснять, откуда он получил травму. Скорее всего, братец отсиделся дома, надеясь на регенерацию ведьмака, сборы Федора и помощь светлой ведьмы.

Парень задумался. Или мне хотелось так считать. Он потер переносицу, как делал обычно я сам, когда приходилось в чем-то сомневаться или решать внутренние разногласия. Странно, что я не замечал этого раньше, считая схожесть в некоторых жестах простым совпадением.

— Давай договоримся, что вопросы о делах Морозовых ты не решаешь без согласования со мной, — устало попросил Денис.

И именно его тон смягчил меня. Я подошел к брату и положил руку на его плечо.

— Извини, что не обсудил с тобой этот план. Это было неправильным.

— Хорошо, — парень кивнул. — И ты прости. Я не должен был… — он запнулся.

—…пытаться меня убить, — продолжил я за него фразу. — Ну, между родней всякое случается. Забыли.

— Дверь тут и правда сломалась? — с кривой усмешкой уточнил брат, сменив тему разговора.

— Вон ключи, — я указал на стопку карт. — Возьми с собой. Я не собирался устраивать тут крепость.

— Может, сходим в «Логово»? — предложил князь.

— Я бы с радостью. Но у меня скоро намечается работа.

— Съемки?

— Небольшая коллаборация, — слукавил я. — Снимем ролик на свежем воздухе.

Врать выходило на редкость легко. Хотя я и не скрывал ничего серьезного, но на секунду смутился.

— Ты ведь не пропустишь русалью неделю? — брат неуверенно улыбнулся. — Это важно для семьи.

— Значит и для меня.

— У нас теперь есть спонсоры. Я видел баннеры у Морца.

— Это дополнительные вливание в нашу казну. Школу ведь надо будет на что-то открывать.

— Согласен.

Мы попрощались. Хоть и без особой теплоты, но я был рад, что между нами не осталось льда.

* * *

К вечеру чат снова начал разрываться от сообщений по поводу поездки, и я предложил провести голосование. Большинством голосов было принято решение выдвигаться завтра утром. Самым важным аргументом было то, что семья Воронцовых завтра соберётся на семейный совет. И меня начали терзать смутные сомнения, что кто-то в Синоде все-таки поддерживает семью опальных ведьмаков. И сообщил, что Никон мог сдать информацию темному ведьмаку. Который сейчас и является главным конкурентом Воронцову. Это не было для меня открытием. Деньги многое решали и в этом мире.

По поводу поездки затра почти все проголосовали «за». Воздержались только я и Суворов. Видимо, гибель семьи научила парня осторожности. Решение Пожарских меня не удивило. Близнецы были фаталистами и жили по принципу «чему быть — того не миновать». Наверное они верили и в Вальхаллу, или какой-то ее аналог в этом мире. И в то, что если падут в бою — то попадут в чертоги Всеотца. Шереметьевы же хотели обставить Воронцова и утереть нос их семье. Ну и подняться по рейтинговой лестнице. И я их понимал. Если мы провернем это дело — то станем тройкой семей на вершине рейтинга.

«Большинство проголосовало „за“.А теперь пора спать. Завтра ранний подъем», — подытожил Пожарский.

Я отложил телефон и встал с кресла. Пора собираться в путь.

Рюкзак нашелся в шкафу. Туда полетели патроны для обреза, запасной набор для нанесения рун. Оружие я положил на стол. Рядом легла коса.

«Скорбь» откликнулась на касание к рукояти лёгкой вибрацией. Ладонь приятно покалывало. Я с тоской посмотрел на встроенный в лезвие глаз-камень и пробормотал:

— Иногда мне не хватает твоих советов, дядюшка.

Коса не ответила. И я положил ее на стол. Вынул из шкафа плащ, который получил в Мезоамерике. Нанес на подкладку руны защиты. Затем отложил кисточку, взглянул на проделанную работу. И довольно кивнул. Коснулся подкладки ладонью, напитывая рисунки силой, и руны откликнулись, засветившись от влитой энергии. Голова закружилась, а затылок заломило от боли. Но я не убирал руку, пока руны не вспыхнули, ярко переливаясь. Отлично.

Я убрал ладонь, и пошатнулся, с трудом сохранив равновесие. С трудом добрел до стола, трясущимися руками налил в чашку бодрящего отвара, который заранее приготовил. В несколько глотков жадно осушил посуду, плеснул ещё. И сел в кресло, ожидая пока симптомы выгорания не начнут затихать. Неспешно выпил вторую порцию отвара. Медленно ощущая, как головная боль уходит, а руки перестают дрожать. Осталось принять ванну, и лечь спать. Завтрашний день будет не из лёгких. В этом я был почему-то уверен.

К моей удаче Маришка вернулась, когда я уже задремал. Девушка забралась ко мне под одеяло и скоро засопела.

Работа Темного

Я проснулся до того, как солнце выкатилось из-за горизонта. Осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить компаньонку. Она очень мило сопела, подложив ладонь под щеку. И я вдруг осознал, что прежде не хотел о ком-то заботиться так, как об этой девушке. На Сваоре она одна из немногих, кто просто была собой. Не пыталась произвести впечатление, подкупить коварством или завлечь притворством. Маришка была искренней и чистой. Даже Водянова, которую я считал безупречной, скрывала от меня несколько важных вещей. Например, то, что могла убить меня в любой момент.

Я нахмурился, раздумывая, каким образом отец решился оставить в доме такую опасную нечисть. Что за контракт он заключил с Лилией? И почему она перестала сдерживать свою сущность со мной. Я не питал иллюзий, что настолько хорош, чтобы свести с ума сирену. Пусть я и не был уродом, но и писаным красавцем себя не считал. Ясно, что спрашивать обо всем стоит саму Водянову. Хватит с меня посредников. Сейчас в моей крови нет яда. Значит провоцировать сирену мне нечем. Как только вернусь из Лукоморья, договорюсь о встрече и выясню все подробности договора Владимира с Лилией.

Тихо старая вышел в гостиную, быстро облачился в мотоциклетную одежду, которую накануне мне торжественно вручил Пожарский и настоял на использовании специальных перчаток. На мои возражения княжич заявил, что надо быть сумасшедшим, чтобы пренебрегать своей безопасностью. И добавил, что куртка выдает мою принадлежность клубу и раз я еду на мотоцикле, то должен ее надеть. Спорить с парнем не хотелось. Марья шепнула, что мне надо согласиться, чтобы не выслушивать лекции, которыми Иван славился в их семье.

Куртка села как влитая. Вшитые между слоями тканями щитки оказались практически неощутимыми. Но вес одежды выдавал ее предназначение.

Проверил в рюкзаке плащ и оружие. Не то, чтобы я сомневался в том, что сложил все необходимое. Однако по привычке осмотрел чернила с кистью и нахмурился, заметив, что крышка запасного флакона была подогнана неплотно. Если бы не обратил внимания, то по дороге наверняка разлил содержимое.

Внезапно за моей спиной что-то полыхнуло, и я резко развернулся. Над горизонтом показался раскаленный солнечный бок. Но между мной и светилом стояла девушка.

— Привет, — произнесла Маришка, залитая огненными всполохами восходящего солнца.

Ее волосы удивительным образом сияли, словно расплавленное червленое золото, а обнаженная кожа переливалась. Я моргнул, прикрыл глаза ладонью от света. И морок спал.

— Решил сбежать? — игриво уточнила сонная девушка. — тихо и не попрощавшись?

Я подошел к компаньонке и отчего-то очень бережно обнял ее, привлекая к себе. Мне вдруг показалось, что она хрупкая, словно статуэтка из китайского фарфора.

— Не хотел тебя будить.

— И почему? — промурчала подруга.

— Чтобы ты поспала подольше. Ты вчера вернулась очень поздно.

— Были съемки в северном крыле, — Маришка привстала на носочки и потерлась носом о мой подбородок. — И я всегда встаю с восходом.

— Буду знать, — я поцеловал ее в уголок губ. — Мне пора на работу. Постараюсь вернуться как можно быстрее. Но не знаю, как получиться.

— Это опасно? — нахмурилась девушка.

— Все как обычно, — соврал я. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Я все равно переживаю за тебя, — вздохнула девушка, но не стала меня удерживать, когда я отстранился. — Будь осторожнее.

— Хорошо.

Я подхватил рюкзак, оценив его тяжесть, и направился к порогу. Уже у двери обернулся